Посвящается тем, кто потерял друзей и этим друзьям...
Название: Не забудь...
Жанр: мини/драма
Имя автора: Nymphetamine
Имя беты: MS Word
Рейтинг: PG-13 (может и ниже)
Предупреждения: нет
...Небо над кладбищем всегда не такое, как над остальным городом. Оно давит, каменной плитой прижимает к земле. А может, это только так кажется под тяжестью собственной скорби, ведь на кладбище повод для радости не ищут...
Я сидела у ничем не выделяющегося среди остальных надгробия и смотрела в одну точку на земле. Слез больше не было, все, что осталось – это воспоминания и раны, кровоточащие как и прежде.
Вот уже два года прошло, а мой ежедневный маршрут так и не изменился: дом – университет – кладбище – дом. Иногда добавляся еще один вариант – что-то на вечер, чтобы совсем уж не отстать от жизни, но чаще всего ничего не менялось.
Меня ничего не заставляет жить такой жизнью, кроме некогда данного обещания. И по-другому существовать невозможно.
Слишком крепко меня связали с прошлым воспоминания.
А это прошлое похоронено здесь, на городском кладбище, и единственное, чего оно удостоилось – это невзрачная надгробная плита с парой сухих традиционных слов, не отображающих ни капли той боли, которую испытывала я, и небольшой бугорок рядом, засеянный незабудками.
Жизнь движется дальше, знаки присутствия и память о прошлом стираются.
Но я поклялась все это сохранить. Хотя бы для себя.
***
- Дим, что с тобой? – уже в который раз встревоженно спрашивала я своего лучшего друга.
- Все нормально, Оль, серьезно. Сейчас пройдет, - тяжело выдохнул он, согнувшись и одной рукой держась за правый бок, а другой опираясь о мое плечо. – Ты же знаешь, у меня не самая крепкая печень. Но ничего, не сахарный, не растаю.
- Дима, тебе лучше сходить к врачу. Это уже третий раз за неделю! – я разволновалась не на шутку.
Когда твой друг со стоном оседает на пол, тяжело сохранять спокойствие.
- Оля, перестань! Если каждый раз, когда у меня что-то разболится, я буду бежать к доктору, то времени больше ни на что не хватит. Как по мне, чем меньше ходишь в больницу – тем здоровее будешь.
Он поднялся, и, восстановив дыхание, зашагал вперед, не оглядываясь дабы убедиться иду ли я следом.
Его ответ меня не успокоил, но пришлось замолчать и, не поднимая больше эту тему, последовать за ним.
***
Месяц спустя, когда боли стали чаще и острее, я таки уговорила Диму пойти в больницу.
Хотя не скажу, что он не сопротивлялся.
Я сидела под кабинетом вот уже двадцать минут, когда дверь, наконец, открылась, и вышел сначала врач, а потом Димка. Я было поднялась с немым вопросом на лице, но друг только покачал головой, следуя за идущим куда-то вглубь отделения врачом.
Все бы ничего, но вот одна вещь заставила меня начать волноваться с новой силой.
У Димы были испуганные глаза.
На моей памяти, а знаю я его с пеленок, друг никогда ничего не боялся. Если есть на свете воистину бесстрашные, иногда даже опасно бесстрашные, люди, то Димка был одним из них.
Он не смотрел по сторонам, преходя дорогу, всецело полагаясь на светофор, преспокйно ходил по неосвещенным улицам, а экстрим – его страсть. Пожалуй, нет такого вида спорта, который бы не знал Димкиного участия (разумеется,из тех, которые доступны у нас в стране).
А сейчас он был не на шутку напуган. Его расфокусированный взгляд настойчиво напоминал об ADD, а выражение лица было растерянным и беспомощным.
Мне оставалось только скрестить пальцы и ждать.
Когда еще минут через сорок показался врач, без моего друга, зашел в соседний кабинет и вынес металлическую коробку с какими-то инструментами, к счастью, на вид не колюще-режущими, я начала впадать в панику.
По истечении еще получаса в конце коридора показался Димка.
Его неуверенная и острожная походка, обреченно опущенная голова и слега подрагивающие руки убедили меня в том, что паника ыла небезосновательна. Я подскочила и побежала к другу.
- Оль, - обратился он ко мне. – Только не волнуйся и не кричи, ладно?
Я задрожала и зажала рот рукой заранее, чтобы не сорваться на крик. У меня такое бывает в минуты отчаяния.
- Оль, у меня саркома печени, - выдохнул он.
Я в ужасе осела на очень кстати оказавшийся рядом стул.
- Ч-ч-что? – заикаясь, переспросила я, надеясь, что всего лишь ослышалась.
- Саркома печени, - с отчаянием в голосе ответил Дима.
- Это такая инфекция? – надесь, что ошибаюсь в понимании диагноза, уточнила я.
- Не будь глупой, Оль! – достаточно резко сказал друг. – Это рак.Только в более быстрой форме.
- То есть ты... ты... – я не в силах была выдавить из себя это слово.
- Да, Оля. Я умру. Девяносто пять процентов того, что мне не выжить. Слишком тяжелая и запущенная форма, - сказал он и, словно бы в подтверждение, схватился за бок.
Я безнадежно откинулась на спинку стула, прислонившись головой к холодной стене и закрыв глаза.
Верить в происходящее не хотелось.
Это как знать о конце света и ждать его.
- Я, пожалуй, пойду, Оль. Там врач отпустил меня ненадолго, только поговорить с тобой и назад. Сказал, что попытается продлить мое сущестование... – поднялся Дима и, тяжело дыша, направился назад, в отделение.
- Сколько тебе... – начала было я, но он меня перебил.
- Осталось жить? Де недели, - не оборачиваясь, сказал мой лучший друг.
Из глаз непроизвольно потекли слезы.
Не верю...
***
Не знаю, как Дима объяснил все маме, но в тот же вечер она позвонила мне и попросила пожить с ними две недели.
Я не хотела и не могла отказать.
Первые два дня после обседования мы втроем, я Дима и его мама, обошли другие, более дорогие клиники, но диагноз оставался неизменным.
Саркома. Фатально.
Потом друг плюнул на все это и стал предаватся последним радостям жизни.
Нет, он не топил горе в алкоголе, который сейчас ему был строжайшим образом запрещен, и не проводил каждую ночь в безумных оргиях – нет, это не для Димы.
Он захлебывался адреналином.
Отчаянно занимался спортом, катался на аттакционах, которые обожал, ходил по ресторанам, стремясь поробовать едва ли не все кухни мира.
Эти дни он проживал без сожаления, не оглядываясь в прошлое, и я, ровно как и другие наши друзья, все время была рядом.
Тема болезни была закрыта Димой лично, и он настоятельно попросил вести себя непринужденно, как будто ничего не произошло. Он хотел, чтобы его последние дни не отличались от остальной, веселой и радостной жизни.
Мы смеялись и шутили как могли, но избегать затянувшихс пауз не получалось.
Две недели пролетели как один день.
На пятнадцатые сутки другу стало хуже. Перерывы между болями стали совсем небольшими, таблетки почти не помогали.
Мы с го мамой не отходили от Димкиной кровати ни на минуту.
А он все пытался шутить и всячески подбадривал нас. Это только угнетало, но я держалась, как могла.
На шестнадцатый день мы поняли, что это конец...
К четырем часам дня обессиленный друг взял меня за руку и сказал:
- Оль... Мне, наверное, пора...
Я заплакала, уже в который раз за последние два дня.
- Не уходи, Дим! Прошу тебя, не уходи так рано... – я тихо-тихо попросила друга, зная, что и так хочу невозможного.
- Не могу, Оль... Я и так задержался...
Я не ответила, только отвернулась к окну, пытаясь спрятать слезы, которые ручьем лились из глаз.
Дима похлопал меня по колену слабой рукой и ни с того, ни с сего сказал:
- Пообещай, что не забудешь меня, Оль! Ты все переживешь, влюбишься, пройдет боль расставания, слезы тоже высохнут, и это правильно, я буду рад потому, что верю в тебя, просто... не забудь... своего некогда хорошего друга... - его голос становился тише с каждым словом. Боль, терзавшая все его тело, мешала говорить.
- Не забудь... – повторил он.
- Не забуду. Клянусь, Дима, я никогда не забуду тебя и навсегда оставлю для тебя место в жизни, пусть даже его уже никто не займет! Ты мой лучший друг, и навсегда им останешься, потому что память никто стереть не сможет! Я не забуду тебя, Дима... – я старалась не кричать и не плакать, но получалось с трудом. Никто никогда не узнает, что эти слова были самыми трудными и болезненными в моей жизни.
- Вот и славно, - сказал Дима, еле шевеля губами.
Он из последних сил улыбнулся и умер...
Мы с его мамой перестали себя сдерживать и голос разрыдались.
Никогда не смогу забыть его последнюю улыбку...
***
Уже начинало темнеть, когда я поднялась и безнадежно пошла домой.
Я так и не научилась говорить о тебе в прошедшем времени, Дима...
Ты сказал, что рано или поздно все пройдет, и был прав. Но все нужно еще пережить... перетерпеть... А это кажется невозможным.
Но я смогу, потому что ты всегда в меня верил, до последнего.
Я поклялась.
Я никогда не забуду тебя, Дима...
